Сказка о Снежной Королеве - Страница 44

— Какие три месяца? — встрепенулся Рома.

— Ну, встречаться мы с тобой будем еще три месяца.

— Почему?

— Ну, четыре, — щедро добавила Анжелика. — Потому что через четыре месяца у меня уже живот будет заметен.

— И что? — не понял Рома.

— Ты будешь со мной везде ходить, когда у меня живот будет заметен?

С замиранием сердца ждала ответа: скажи «да», ведь мы же теперь одно, ведь есть теперь то общее, чего не было раньше, это раньше никак нас нельзя было связать в одно…

— А почему нет? — сказал Рома.

* * *

То, что вначале так шокировало Романа, буквально уже на третий день стало привычным. «Я стану отцом», — повторял Роман про себя. «Я стану отцом», — повторял он так, как будто до сего момента отцом не был, как будто это было нечто еще не испытанное, новое в его жизни. Настало мгновение, когда осознание этой перспективы вдруг наполнило его немыслимым счастьем. Роман так живо представил себе маленькую девочку (обязательно девочку!), смешную, непременно кудрявенькую, улыбающуюся беззубым ротиком… И одновременно с этим ощущением счастья он почувствовал благодарность к Анжелике, благодарность, и теплую привязанность, и даже возродившуюся любовь. И тот факт, что матерью его ребенка уже была Катя, что ребенок этот, живой и умненький, бегал по их общей квартире, как-то отошел на второй план. У Романа теперь была Новая Квартира, место, где он мог применить свои силы; и, собираясь на первую ночевку с Анжеликой в новом месте, Роман прихватил с собой теплое одеяло, комплект белья и полотенца. Анжелика принесла ложки и вилки, а посуда и чайник в квартире были; из предметов первой необходимости не хватало подушки, и Роман подсунул себе под голову плюшевую мышь, когда они с Анжеликой занимались любовью.

— Ты точно уверена, что не хочешь сделать аборт? — спросил он после. Вот если бы было возможным родить ребенка прямо завтра! А так впереди — долгие месяцы Анжеликиной беременности, она уже сейчас так осторожна в сексе, а чуть погодя у нее появится пузико…

— Я уверена, — сказала Анжелика твердо. — Ты не хочешь этого ребенка?

— Знаешь… — Роман улыбнулся смущенно, — наверно, хочу. Я так и знал, что когда-то так будет. Я чувствовал. Хорошо, что это с тобой. Он хотел сказать: «Я чувствовал, что у меня будет внебрачный ребенок, и рад, что он родится у тебя». Это было правдой: когда выяснилось, что Ольга не беременна от него, это даже показалось Роману странным. Он точно знал, что такое случится в его жизни. Он даже ждал этого, и он не очень-то удивился, если честно.

Глубоко за полночь они уснули в чужой квартире, на чужом диване, с плюшевой мышью вместо подушки, и ночью Анжелика выдернула мышь из-под головы у Романа, и когда он проснулся, она спала, уткнувшись носом в затасканное серое мышиное пузо, обнимая игрушку, как любимого. Она не любила спать в обнимку с Романом, она отталкивала его во сне… не то что Катя, бедная Катя, пытающаяся во сне прижаться к мужу своим маленьким худеньким телом… вот только Роман отодвигался все дальше и дальше от жены.

* * *

В понедельник Ромка подсунул Кате статейку, вырезанную из какой-то газеты. Его лаконичное «прочитай» не оставляло никаких сомнений, что статья эта чем-то важна для них обоих. Катя уселась на кухне и начала читать.

В чем заключается основная мысль материала — Катя поняла сразу. Автор рекламировал территориально раздельную жизнь в браке. То есть на примере различных знаменитостей и просто логических выкладок доказывал, что если муж с женой живут порознь (в разных квартирах), то это может надолго продлить и упрочить их отношения.

— И зачем ты это мне дал? — спросила Катя, когда улыбающийся Ромка зашел к ней на кухню.

— Ну… с определенным умыслом, — он аккуратненько свернул статью и засунул ее в карман пиджака.

— С каким?

— Я, наверное, буду покупать квартиру к лету, — объявил Ромка.

Катя почувствовала, как лицо ее медленно заливается краской. Это был абсолютно неожиданный поворот дел.

— Какую квартиру? — спросила она глупо.

— Однокомнатную, — пояснил муж. — Себе.

Катя сосредоточенно царапала обивку дивана.

— Что это значит? — спросила она. Ромка молчал и улыбался: сама, мол, догадайся. — Ты же говорил… — начала Катя.

— Это ничего не значит, — сказал Ромка. — Я думаю, все дело в том, что мы тремся с тобой постоянно в одной квартире. Это нужно для спасения нашего брака.

Он говорил так уверенно, тоном, не терпящим возражений. Он уже все решил для себя. Он не собирался советоваться с ней, с Катей.

— Подожди… — она поднесла руки к пылающим щекам. — Ты хочешь жить отдельно от нас с Шурой?

— Я, наверно, абсолютно не создан для того, чтобы жить в семье, — сообщил Ромка.

Это были не его слова. Наверняка весь этот текст был надиктован ему Анжеликой.

— Ты сейчас это понял? — спросила Катя.

— Если бы мы жили раздельно, то общались бы не по обязанности, а тогда, когда действительно хотели этого.

«Я не буду сейчас ничего говорить про Анжелику, — уговаривала себя Катя, — это ничего не даст. Что бы я сейчас ни сказала про нее, он не поверит. Не поверит, потому что она ему нужна». Но самые мерзкие ругательства, посвященные чертовой этой психологине, так и вертелись на языке.

— Рома, скажи мне одно… — Катя вдохнула побольше воздуха, — это она? Это то, чего она добивалась все это время?

— Я не понимаю, о чем ты.

Катя постаралась придать своему голосу твердость:

— Тебе придется выбрать между твоим ребенком — я даже не говорю о себе — между твоим ребенком и этой стервой!